[icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/ea/cf/48/921954.png[/icon]
Angel
Каллиграфическим почерком выводят каждую букву для отчёта. Чёрная паста ложится на контрастный тон белой бумаги с тихим шорохом, скрипом отчаянья, не желая запечатлеть трагичную историю того, как мать потеряла дитя. Она думала, что малышку украли, будто прилетели чёрные вороны, устилая взор женщины своими крыльями темноты. Она считала, что малышка ещё жива, её сокровище, возлюбленная девочка. Но мать забыла о своей усталости, столь сильной и угнетающей, что просто под очередной горький плачь ребёнка, который будто кнутом рассекал полотно нервов. Забыла о том, как смела картофельные очистки в мусорное ведро, а потом пошла в детскую, чтоб убрать и от туда кричащий мусор. Девочка считалась пропавшей, но на самом деле она задохнулась в плотно завязанном мусорном пакете. И мать об этом не вспомнила.
Стэнли лишь тяжело вздохнул, оторвал печальный взор от бумаг. Перевел своё внимание на окно, в серость беспросветных будней. Его мысли нарисовали краской воображения то, что он нашёл в мусоре. Вот оно, в стеклянном отражении окна, мёртвое и холодное. Нет спасения от этого образа, что цепляется крюком за мозг, мысли.
— Стэн, общий сбор, вам с Каллагеном предстоит работа. — проревел дядюшка Сатору как медведь, причём настолько неожиданно, что Стэнли дёрнулся, чуть было не свалившись со стула на колёсиках.
Новая работа? Уже? Он отчёт по прошлой не закончил. Спешно поднимаясь со своего места, Стэнли направился в комнату общего сбора, где уже расположились его коллеги за плотно сомкнутыми рядами прямоугольных столов. Дядя уже что-то лепил на доску с уликами, начиная спешно пояснять. Стэнли быстро занял своё место рядом с напарником, недоумевая с происходящего. К чему такая срочность?
— Тоже удивлён? Вроде как что-то серьёзное намечается. — проговорил Эндрю Каллаген. Это был светловолосый мужчина более хрупкого телосложения, если сравнивать со Стэнли, однако компенсировал это всё поразительной ловкость и хитростью, если дело касалось применения боевых навыков. Эндрю был смышлёный, любил загадки и кроссворды, а также донимать начальство по поводу установленных правил. Напарник дотошный, но хороший, на такого можно положиться. У Эндрю голубые глаза, настолько чистые и светлые, что напоминают кристальные фигуры из льда. В то время как взгляд Стэнли может быть очень тяжёлым, пронизывающим. Разительное отличие, где сразу понятно кто играет доброго полицейского, а кто злого.
— Ангел... — проговорил дядя, указывая на прикреплённую зарисовку фигурки ангела.
Что? Стэнли невольно удивился, перестав что-то обсуждать с напарником. Ангел? Это как-то слишком непривычно звучит. Причём удивился не только он.
— Только не религиозные фанатики, ради всего святого. — взмолился Мальком за соседним столом так, словно скулила раненая и подбитая мутагенная флора близ стены.
— Спокойно, расследованием займутся Каллаген и Хопкинс. Но вы должны знать что происходит и к каким заварушкам это может привести... — быстро присек панику дядя.
Дальше был долгий, монотонный разбор всевозможных «если». Инструктаж, выдача оружия под роспись, подписи протоколов где обязуются никого не убивать, если ничего не угрожает. И много всего прочего.
Когда с бумажной волокитой было покончено. Стэнли и Эндрю стояли близ того места, что зовётся церковью святого ангела. Стэнли невольно зевнул, мотнул головой, сбрасывая со своей головы обруч дремоты. Чуть так настороженно покосившись на бескрайнее зеркало небес.
— Тоже плохо спал из-за этой кометы? Как она появилась в небе, так и я с тал ворочаться. — подтвердил напарник, тяжело вздохнув.
— Нет, я спал хорошо, скорее меня волнуют мои сны. — неопределённо проговорил Стэнли.
— Какие-то страшные или... страшно-этотические?
Стэнли с улыбкой покосился на напарника.
— Нет, у меня во сне выросли рога.
Смех напарника невозможно было остановить ещё долго. Мол, кто-то дружище тебе рога точно наставил. И как только разговор закончился на позитивной ноте, детективы осмотрели место своего прибытия.
Просто небольшой дом, с металлической крышей, для защиты от непогоды. Окна почему-то небрежно заколочены какими-то деревяшками почерневшими от времени. Невзрачное, неприметное и кажущееся заброшенном здание. Единственной его яркой деталью была ослепительно яркая красная дверь. Гладкая, полированная, словно только выкрашена. Вдруг дверь чуть приоткрылась. Тонкий, худой силуэт в сером капюшоне показался из-за двери, как-то так несмело осматривая пространство. А затем увидел мужчин, с чёрными жилетами поверх одежды и знаком охраны правопорядка. Выглядывающий заволновался, это было видно, и вместо того, чтоб встретить гостей, он вдруг с громким хлопком закрыл дверь, спрятавшись за ней. Стэнли удивился, а потом медленно повернул голову к напарнику, тот в ответ сделал то же самое.
— Это точный адрес?
— А ты по характерной реакции не видишь?
— Ну пошли, пугать народ своим присутствием.
— Да, учитывая, что они сами обо всём сообщили и попросили помощи.
— Люблю я нашу работу.
Только стоило напарникам подойти к двери поближе, как она отворилась вновь, едва-едва, на тонкую щель, откуда тонкий женский голос тихонько спросил.
— Вы полицейские?
Только было Стэнли хотел что-то ответить, как вмешался напарник, осторожно юркнув к двери, просунув носок обуви в тонкую щель.
— Детективы, меня зовут Эндрю Коллаген, рядом со мной мой напарник Стэнли Хопкинс. Мы прибыли расследовать пропажу вашей ценности. А как к вам можно обращаться, позвольте узнать? — ответа не последовало, лишь молчаливый призрак пустоты обдал детективов нехорошим предчувствием, всколыхнув со дна души тёмный илл.
— Мария, входите. — прозвучал ещё более тихий ответ, подобно шелесту травы на лугу. Голос удалился, скрывшись в густом пологе темноты. И ни пробивающийся снаружи дневной свет через тонкую щель — не мог развеять тьму своим жарким касанием.
Детективы шагнули наугад в неизвестность, прикрывая за собой массивную дверь. На миг всё стало настолько чёрным, словно на глазах опустилось крыло ворона. Прямо как тогда... в отчёте.
— Добро пожаловать в храм ангельского лика вознесения и демонического падения. — вновь очень тихо произнесла Мария, оказавшись совсем близко.
И в этот момент Стэнли потерял дар речи. Зрение привыкало не к полной темноте, а полутьме, различая нечёткие образы, но постепенно он увидел истину, скрытую за ограждением красной двери. Небольшое помещение, где плотной массой скопились люди в серых одеждах. Они стояли на коленях, упираясь ими в холодный пол. Едва заметный свет лился из не плотно заколоченных окон, разбиваясь на спектральную вязь разноцветных лучей. Обычные разукрашенные окна, имитирующие витражное полотно. И на всех них благодатный белый ангел с радужными крыльями, нежным ласковым касанием он исцеляет людей, что находятся в колючей металлической клетке откуда нет спасения. Грешный мир металла и божественный райский проводник среди облаков.
Но удивляла не витражная символика бытия. Нет, было странным другое. В тусклом свете ламп виднелись надписи — белые надписи на черноте мрачных стен, словно рассыпанные хаотичным узором звёздные бусы. Надписи плыли, чередовались, смешивались и пересекались, накладывались и пытались проткнуть друг друга. Это были слова молитвы, что звучала тихим шёпотом под металлической крышей. Стэнли не знал слов, но Мария тихим шёпотом переводила каждое:
O, Angelus meus, splendore caelesti decoratus,
Chorda animae meae tremunt, misericordiam implorantes.
Ignosce, fili luminis, peccata mea, quae cor meum cruciant,
Ut tempestas saeviens in eo, somnia et spem frangens.
Cedi, a cupiditate caecatus, beatitudinem caelestem obliviscens,
Voluptatem in carne mortali quaesivimus, sed dolorem tantum in possessione recepi.
Mundifica me, Angelus, a sorde, quae animam meam inquinavit,
Redde mihi lucem, quae exstincta est, in anima mea, a tenebris devorata.
Te rogo, Angelus meus, de venia, de amore,
De lumine, quod me salvabit, in mundo aeterno, in paradiso,
Et lacrimae meae, sicut ros, peccata mea lavent,
Et in gratia tua requiem et illuminationem inveniam.
О, Ангел мой, сияющий небесной красотой,
Струны души моей трепещут, умоляя о снисхождении.
Прости, дитя света, грехи мои, что терзают сердце,
Как шторм бушует в нем, сокрушая мечты и надежды.
Я пал, ослепленный страстью, забыв о небесном блаженстве,
Искал утехи в тленной плоти, но лишь боль обрел во владенье.
Очисти меня, Ангел, от скверны, что запятнала душу,
Верни мне свет, что угас, в душе моей, поглощенной тьмою.
Я молю тебя, Ангел мой, о прощении, о любви,
О свете, что спасет меня, в мире вечном, в раю,
И пусть слёзы мои, как роса, омоют грехи мои,
И в твоей благодати найду я покой и просветление.
Покой и просветление... Стэнли посмотрел по сторонам, глаза блуждали по угольной черноте, словно испачканной в копоти. Цепляясь за белизну слов, будто они и правда могли омыть росой очищения. Слова ползли по стенам вверх и крутились спиралью на потолке. «Это безумие и люди здесь безумны» — рассудил детектив, резко переключившись на силуэт кудрявой девочки, что сидела на постаменте, срываемая за спинами прихожан. Её образ мелькнул и исчез, серая монохромность скрыла дитя.
— Мария, вы нам объясните? — голос Стенли прозвучал тихо, но на его тембр обернулось несколько прихожан, посмотрев так, словно увидели огонь пожирающий их светлые души. Невольно Стэнли напрягся, что здесь происходит?!
И в этот момент тихо вздохнула Мария.
— Я вам покажу.
Детективы прошли мимо сидевших прихожан, в дальнюю, соседнюю комнату. За чёрной, исписанной молитвами, дверью оказалась другая, поменьше. Вот только здесь стены были исписаны красной молитвой. Те же прихожане в серых одеждах, только молятся они теперь уже не ангелу, а статуэтки демона с чёрными крыльями и красными рогами. Близ демона сидит черноволосый мальчик лет семи, что-то шепчет и кивает.
O, Daemon meus, pulcher, sicut nox,
Cum quo nomine timores susurrant,
Tu, qui tenebris dominaris,
Accipe aspectum meum, tremorem meum,
Accipe peccata mea, quae fecerunt onus meum,
Et de anima mea demitte hoc gravem vestimentum.
Ego, peccator, coram te inclinatus sum,
In oculis tuis vidi reflexionem meam,
Mandata caelestia rejeci,
Lux eorum obumbratur comparata cum splendore tuo.
Tempta me, Daemon meus,
Duc me in mundum prohibitum,
Ubi passio fluctuis pulsat,
Et voluptas est omnia, quae habent valorem.
Te rogo, o, Domine Tenebrarum,
Libera me a vinculis castitatis,
Abjice catenas humilitatis,
Excita in me Daemonem, qui dormit.
О, Демон мой, прекрасный, как ночь,
С чьим именем шепчут страхи,
Ты, кто властвует над тьмой,
Прими мой взор, мой трепет,
Прими мои грехи, что стали моим бременем,
И сбрось с души моей это грузное одеяние.
Я, грешник, склонился перед тобой,
В твоих глазах увидел я свое отражение,
Небесные заповеди отверг,
Их свет меркнет в сравнении с твоим сиянием.
Искуси меня, Демон мой,
Заведи меня в мир запретный,
Где страсть бьется волнами,
И наслаждение - это все, что имеет значение.
Я молю тебя, о, Владыка Тьмы,
Освободи меня от пут целомудрия,
Отбрось цепи смирения,
Пробуди во мне демона, что спит.
Стенли и напарнику объяснят. Есть две статуэтки, которым возносятся молитвы. Одна на удачу — это статуэтка ангела, вторая на расплату — это статуэтка демона. Каждый должен молиться и тому, и тому. Лишь за добрые дела будет дарована удача, а за злые дела придётся платить. Добрые сердца слышит лишь ангел, злые сердца слышит лишь демон. Поэтому от дел наших насущих мы поймём чьи крылья бросают тень на наши глаза. Мы ощутим великую благодать, или великую скорбь лишь по поступкам нашим. Но считается, что те кто со светлой кожей и белоснежными волосами — тех коснулся ангел, удача на их стороне и принесут они храму величие. А те кто с тёмными волосами и тянутся к металлу — чистое зло из чрева демона рождённое, их удел страдать и падать в пыль. Они здесь ради искупления греха.
Стэнли так невольно нахмурился, когда Мария хищно зыркнула и на его цвет волос, и на металлический браслет, а также рчку в металлической оправе, которой он документировал сказанное женщино. И какой у Марии был благосклонный, нежный взгляд, певучий ласковый голос, когда некоторые моменты уточнял его светловолосый напарник с голубыми глазами. Именно он составил подробное описание пропавшей статуэтки ангела у прихожан, потому что со Стенли разговаривать, те кто был у белокурой девочки, что временно заменяла статуэтку, разговариваривать не хотели.
Ничего, Стэнли в это время опросил всех в дьявольской комнате, особенно мальчика
— Значит ты заботишься о статуэтке, в этом твоя работа?
— Да, я её чищу от пыли, полирую, и украшаю, чтоб прихожанам было приятно на неё смотреть.
— А твои родители в курсе чем ты занимаешься?
— Да, конечно, вон они молятся на коленях перед ликом демона.
Стенли лишь вздохнул. Ясно. Понятно.
— Значит, с твоих слов поздно ночью, когда здесь никого не было, двери и окна были заперты, то неизвестные вломились в храм и выкрали статуэтку?
— Да, Люсьен, та, что заботится об ангеле не спала ночью. А спальные места у нас на, верхних этажах. Она пошла открыть дверь, когда постучали, думала это прихожани. А оказалось, что нет. Они забежали и украли статуэтку. — мальчик очень нервничал, бегал по пространству глазами и старался смотреть на взрослых, что понять — правильно ли он говорит.
Стэнли это заметил, опустил тяжёлую ладонь на плечо ребёнка, наклонился, чтоб тихо прошептать:
— Это очень мало информации, если ты знаешь что-то ещё но молчишь — потом это может вылится в непоправимое. Вдруг они не закончили и вернуться за демоном.
Мальчик вздрогнул поднял испуганный взгляд и тихо прошептал.
— Люсьен сказала мне по секрету, что... те... мужчины, сделали с ней плохое. То, что делает демон с падшим ангелом.
Они с напарником покинули храм, с радостью и упоением вдохнув свежий воздух. Информации было мало, катастрофически. Стэнли рассказал напарнику о случившимся с девочкой, а тот подтвердил, что заметил какие-то нехорошие перемены в ребёнке, но не знал в чём именно суть, очень короткий разговор у них состоялся. Пришлось гадать и думать по пути в участок.
Лишь через пару дней появилась зацепка — на чёрном рынке будут проводить аукцион и продавать что-то ну очень ценное, любой подпольный коллекционер оценит. Стэнли с напарником отправятся туда. В подземную часть города, на нижние, ещё недостроенные этажи, где по особым проходам можно пробраться на довольно оживлённый рынок. Электричество есть. Везде торчат провода, где-то уже забетонировали фундамент, а где-то сырая земля. Каждый посетитель скрывает своё лицо за маской, накрыв голову капюшоном. Либо надевает кепку с банданой. Кто-то торгует какой-то взрывной смесью, у кого-то останки флоры или фауны из-за стены. Здесь могут и почку пришить прямо на месте, третью заказывали? А также особые интересные артефакты.
— Подходите, не стесняйтесь, начнём с лота 2223 стеклянный глаз хорошего качества, владелец умер ужасной смертью, но глаз даже не поцарапан. — оглашал ведущий торги на маленькой импровизированной сцене. Но иало кто подходил прям с большим любопытством. — Присоединяйтесь, скорее! Следющий лот 2224 — Ангел!
А вот теперь стало интересно. Стэнли поправил кепку и бандану. Сегодня на нём чёрная свободная рубашка, обычные штаны, с виду даже оружия нет, а оно есть у носков крепится.
Стэнли попытается подойти ближе. В этот момент неподалёку катили пластиковую бочку с пивом. Неизвестно где её держали, возде источника тепла или что, и как её катили. Но Стэнли всем своим внутренним естеством ощутил, как что-то тут не то. Она слишком опасно вздулась.
Стойте... вся его интуиция закричала. Однако он не упел.
— Ложись!
Метнулся Стенли, когда бочка рванула с таким оглушительным громогласным звуком. Не хуже взрыва снаряда. Разметав по округе пенное содержимое и отбросив тех, кто её катил. Стенли успел прикрыть человека, что ближе всего стоял к этой бочке. (Лу это я твоего персонажа прикрываю!) из-за чего еле устоял на ногах, когда окатихо волной. Однако незнакомец остался цел, могло лишь оглушить ненадолго.В отличии от тех, кто катил бочку, их куда-то отбросило и вырубило.
Хмельной аромат вскружил и без того не пришедшую в себя голову, звон в ушах был столь сильный, что на секунду показалось, будто Стэнли теряет состояние. А потом...
Отредактировано Стэнли Хопкинс (2024-10-21 19:17:07)
