Как бы Джон ни старался, он был не способен полюбить снег. Для странствующих караванами изгоев снегопады, особенно с активными сугробами очень сильно усложняли жизнь и подбрасывали вверх смертность. Сквозь снег было тяжело передвигаться, вода в запасах быстро замерзала, риск схода лавин, и без того малочисленные съедобные растения и вовсе умножались на ноль. Да, в мирных районах внутри Оплотских стен всех этих проблем почти не было, были другие, но это всё были не его проблемы, а электриков, сантехников и транспортных служб, но воспоминания всё ещё были слишком свежи.  А ведь он пытался полюбить снег. Каждый раз, когда он наблюдал за падающими в сугроб детьми, он вспоминал как его едва научившегося ходить телепузика хватает старший брат, который и сам по  грудь тонет в сугробах, и закинув себе на спину, пытается протащить сквозь сугробы  и в итоге они оба, окоченев в нём застревают. Мышцы помнят эту боль от невозможности пошевелиться так, словно она была лишь сегодня утром. Пытаясь полюбоваться падающими с неба пушистыми снежинками он вновь начинал мысленно подсчитывать, сколько ещё снега выдержит крыша его шалашика, прежде чем рухнет. Бррррр. Аж мороз по коже проходит, при том мороз отнюдь не от холодного воздуха! Да, это всё в прошлом, теперь он был высоким взрослым мужиком и спал под прочной каменной крышей, это воспоминания всегда будут с ним и они всегда будут свежими. Временами абсолютная память была не только ценным даром, но и пугающим проклятьем.
- Ай! - Внезапный удар по голове вырвал Джона ищ бездны воспоминаний. - Куда целишься?
В волосах запутался снег. Похоже это был не лёд, камень или светошумовая, а обычный снежок. Кажется, сегодня молодой солдат стал случайной целью шальных снарядов разыгравшейся детворы или же....Это было приветствие от боевой подруги!

Не смотря на то, что в птичьей стае царила крайне сплочённая и неформальная атмосфера, в любом большом коллективе неизменно формировалось множество приятельских групп поменьше. Так из всех своих коллег, за исключением приёмных родственников клана Доу, Аракари лучше всего сдружился в двумя опытными амазонками, с которыми крайне часто отправлялся на совместные вылазки, играл в карты и делил чипсы из одной пачки, Казуаром и Кеа, Кармен и Анной. Так, убедившись, что у всех троих свободное время пересекается в один день, компания договорилась собраться вместе и прогуляться по заснеженным улицам. Вот только, похоже, кое-кто очень умный, излишне погрузившись в собственные мысли и воспоминания, видимо перестал замечать всё вокруг и прошёл мимо обговорённого места встречи и кое-кто решил крайне радикальными методами постучать ему по голове и напомнить о себе.

Для Джона и Анны

Пока ребята болтали о снежках все было мирно. А потом, в образовавшуюся паузу впихнулся голос уже третьей участницы компании. Из... сугроба. Вообще, сначала может показаться, что заговорил сам сугроб - Анна терялась в сугробе в своих белых теплых одеждах, шапке с помпоном и бесконечном широком шарфе, который оставил от лица одни глаза, мирно глядящие в небо. Этье лежала, раскинув руки и ноги, чувствуя себя то ли снежинкой, то ли звездочкой. Сама не определилась, но оба варианты были ей очень по душе.
- Идите ко мне-е-е.
А еще у нее есть горячий глинтвейн в термосе, который женщина подняла вверх, как какой-нибудь трофей. Он был розовый. В цветочек. Судя по тому, что сумки нигде рядом не наблюдалось, прятался этот артефакт зимних дней где-то в кармане длиннющего пуховика.
- Я напою вас горячим и обогрею теплом своего любящего сердца, дети мои! Требую снежных объятий!
И пошевелилась, подняв тем самым легкий снежный туман, пусть и совсем ненадолго. Ей было тепло и уютно, а холодный воздух приятно бодрил и при этом как-то умиротворял. Вот бы сейчас с горки прокатиться, а!

Для Кармен и Анны

Джон потирал ладонью в перчатке ушибленную голову. Ну вот, слишком высоко в облаках витал, пока тебя с них же и не сбили, хорошо ещё, что равновесие не потерял и не приложился второй раз, но уже об лёд. Стыд и позор для вас, Сержант. Интересно, к ране полученной от удара чем-то холодным надо потом снова прикладывать, чтобы шишки не было, или первый удар он сам собой уже считается?
- Мёткость высший класс.
Спрятать внутрь снежка лёд или камень да запустить со всей гладиаторской дури, это будет отменное оружие последней надежды, если у тебя закончились все пули, обоймы, гранаты, ножи, штыки, дубинка и остальное.....ладно, это не так полезно, как он думал изначально. Внезапный знакомый голос, раздавшийся чуть ли не у него под ногами заставил мужчину вздрогнуть и резко отклониться в сторону, словно ожидал прилёта по голове второго снаряда, но вместе этого он получил яркий цветочный термос прямо перед глазами.
- Спасибо?
Джонни попытался перехватить термос от Анны в руки, но если женщина решит никому своё сокровище не отдавать, захотел лично отвечать за всё "горячее" пытаться отобрать его он не будет и лишь с ухмылкой сядет на сугроб по левую руку от Кеа. Столь же вольготно падать всем телом звездой в снежную кучу он пока не решался. Он холодный! А вот "снежные объятия" - это, конечно, совсем другое дело! И, подсев поближе к девушке, До перекинул руку через её плечом сжал посильнее в товарищеских братских объятиях.
- Долго ждала? - Что аж заснула в сугробе.