Цербер был самой видной фигурой в Божественной комедии. Он редко прятался за масками, считая это ниже собственного достоинства. Перетаскивая на себя свет, он позволял самым важным фигурам находиться в тени. Такой уклад был уже довольно првычным, но иногда возникало до неприличия много проблем. Пару недель назад Минос упомянул, что гладиатор работал крайне не осторожно и оставил за собой след. В своей вальяжной и раздражающей манере, Себастьян намекнул, что за ним уже следят и что с этим нужно что-то делать. В этот раз он не мог играть и применять свои связи. Минос был крайне важной фигурой и его публичность не должна была затрагиваться, иначе бы враг мог уловить незримую нить и взглянуть выше. Так что Церберу придется разобраться самостоятельно в той манере, к которой уже привык. Его неосторожность не должна приносить проблемы. По своей натуре Эдгар уже научился быть жестоким, так что даже смерть не станет ураганом в его жизни. Он с этой каргой привык работать, тот поставлял души, а она срезала их лезвие косы, когда он вынимал нож из сердца и отмывал руки в теплой воде. Если станет уж совсем скудно на душе, он сходит к Епископу, который сможет привести в чувства и оставит красивый шов на уродливом сердце.
Цербер не был глупым человеком, так что специально оставлял ложные следы, чтобы привести ищейку в ловушку и уже полностью разобраться. Смерть это обычное дело на оплоте. Кого-то подставить ради истинной цели это обычное дело в Божественной комедии. Оборвать чью-то жизнь это обычное дело для Цербера. Правда, в этот раз было все иначе. Его врагом была девушка. Эдгар всегда считал их слабым полом. Таких надо защищать, а не отстреливать в темноте ночного города. Но разве он мог сломать ход истории? Для девченки она довольно больно бьется током. И зачем же полезла в этот омут, который кипит от изобилия чертей? Они словно играли в кошки мышки, догонялки, детский сад, как ты это не назови. Где-то на вышке под облаками сидел проклятый белый ангел, что ждал хоть какого-то приказа. В руках падшая держала огнестрельное оружие, что могло легко и просто решить ход событий. Но приказа не поступало, так что и курок не был нажат. Эдгар не любил охоту, а получить слепую пулю в спину казалось не героической смертью. Сейчас у них была игра на выносливость и выживания. Ярко-синяя куртка была до такой степени сейчас заметна, что являлась главным ориентиром, как и звук тяжелого дыхания и хлюпанье по лужам. Эдгар уже на своей шкуре успел почувствовать разряд тока. Хорошо, что до этого уже встречался в спарринге с Хароном, что имел подобную силу. А он никогда не жалел друзей и врагов. И все же лужи приходилось обегать.
До его слуха доносились едкие словечки и оборванные ветром фразы. Они не трогали цепкими когтями разодранную реальностью душу, не вызывали жалость, но и не приносили агрессию. На все слова ответом была исключительная тишина. Он видел, как бег становился медленнее, движения все больше напоминали раненого зверя, как антилопа, которую вымотал лев. Эдгару казалось, что незнакомка все еще жива на исключительном энтузиазме и вере.
Уже близилась граница, а Эдгар уже почти готов был догнать беглянку, и забрать жизнь. И почему не ему дали прозвище Харон? Подошло бы намного больше, чем Катону, хотя.. Цербер уже достал нож и лезвие опасно блеснуло под ночным небом, как он услышал знакомый звук пули, что своей скоростью разрывала воздух. Какая-то секунда и дротик попал точно в шею незнакомки. С такого расстояния он точно должен был принести не маленькую боль. Подняв глаза, на крыше здания Эдгар увидел знакомый свет фонарика, что мигнул два раза, а потом скрылся в темноте. Фантом закончил догонялки, поставив черную точку в белом деле. Девушка должна была уже упасть без сознания. Подходя ближе к ослабленному телу, мужчина заметил, что вместо привычной пули, в шеи находился дротик, а не дыра из которой струилась бы алая кровь. Он еще раз взглянул на крыше, но не встретил знакомого силуэта. Зачем?
Склонившись над телом, мужчина аккуратно ножом развернул лицо девушки и подставил лезвие перед носом. Металл немного запотел, а это означало, что жизнь не оборвали. Зачем? Не хотела сама лишать жизни? Глупо. Грудная клетка находилась беззащитно перед ним, где билось сердце, распуская по организму снотворное. Один взмах и все закончится, один удар и биение остановится. Эдгар вытянул руку вверх и уже замахнулся, когда в его руку попал какой-то камень. Со звериным оскалом, Цербер обернулся, но встретил темный силуэт, что отрицательно покачал головой. Даже без слов он понял, что пока девушка будет жить. Опять головная боль. Место удара раздражающе ныло. Спрятав свой нож, мужчина еще раз взглянул на тело, что лежало на грязной и сырой земле. Но ведь такие не поддаются вербовке, тогда зачем? Ему было крайне все равно, что у незнакомки могли быть любящие люди, знакомые, родственники, что могли оплакивать смерть или же мстить, к этому он был готов. Однако, все оказалось не все так просто. Зачем сейчас поднимать шум и убивать представителя закона?
Выхода у него не было, пришлось поднимать это грязное тело и тащить, куда? Да черт знает куда, на временную квартиру, на бумажке написали координаты. Ночь могла спрятать место убийство, но в итоге скрыло похищение. Подхватив на руки удивительно легкое тело, Эдгар его грузом скинул в багажник машины, чтобы не пачкать сиденья. Машина уехала в неизвестном направлении.
Их встретила весьма скудная и старая квартира. Девушку скинули на диван, а сам Цербер сходил умыться. Не успев вытереть лицо, он услышал, как постучали в дверь. Открыв он увидел до ужаса смазливого альбиноса.
-Ай-ай, разве можно вести себя так, а где же твое воспитание? Ну да ладно, горбатого только гроб Исправит. Смотри, она должна жить, сейчас крайне бездумно отправлять ее на тот свет, наведем больше шума. Ты ее утешь, кофе в постель приготовь, к груди своей прижми и обмани, всегда работает, мы пока подставим одного козла отпущения, читай - мужской голосок был наполнен ядом и высокомерием. Однако, врядли Карла могла слышать разговор, да и удар в стену, чтобы не испортить чей-то нос. Он не мастер убеждений и вербовок, так что, какого ляда? Однако, нам Минос пояснил, что девушка должна проспать как минимум всю ночь, а потом они что-нибудь придумают, может на кого-нибудь надавят.
Захлопнув дверь после разговора, Эдгар находился в плохом настроении. Вернувшись в старый зал, он взглянул на тело, руки чесались прибить, так было проще. Труп бы куда-нибудь скинули. У той был такой острый язык, так что кто-нибудь бы точно застрелил, если бы не он. Но, мужчина получил приказ, так что, для начала диван перетащили ближе к батарее и приковали девушку наручниками, что услужливо отдал беловолосый демон. Минос шепнул на ухо, что Карла являлась представителем закона, а это было крайне неудачным обстоятельством. А чтобы ее не было так жалко, мужчина накинул на девушку плед, чтобы спрятать ее лицо, не хотелось даже смотреть.
Усталость брала свое, но как бы Эдгар не пробовал уснуть, сон никак не приходил, сердце бешено стучалось в груди от усталости и нервов. Какой был час? Да кто же его знает. Тем временем солнце лениво поднималось из-за горизонта, щекоча нос нашего главного героя.
- Эй, ты спишь? - Эдгар решил, что если девушка не проснется самостоятельно, то он поможет холодной водой. Почему-то сразу вспомнились ее ободранные колени. Пусть еще немного поспит, пока он найдет перекись водорода, чтобы хотя бы обработать раны. Вернулся он не только с перекисью, но, как и обещал, с тазиком, правда все же пожалел и налил туда теплую воду. А вот видно на диван жалости не хватило, так что он совершенно спокойно вылил всю воду на этот сладкий дуэт.
- Доброе утро. А теперь рассказывай, зачем следила и пыталась убить? - ситуация была щепетильной. Девушка могла увидеть, как Эдгар избивал одного мужчину, безжалостно, что зубы разлетались в разные стороны.
- Или ты с тем уродом в доле? - все было куда прозаичнее. Минос на досуге написал целый сценарий, где избитый мужчина был черным торговцем. Что только на человека не повесили, и проституцию и отмывание денег и торговлю органами. Эдгар мстил ему из-за того, что на уличных боях подговорил одного бойца воспользоваться незаметными кастетами и обмотать их бинтом. Эдагру тогда не сладко было. Но кто мог подумать, что даже эту ситуацию Минос может преобразить в сказку.